Установка памятника
П. А. Столыпину в Москве
Фото: ИТАР-ТАСС
возложили цветы к памятнику
Петру Столыпину. 27.12.2012 года.
по материалам сайта "Правительство России"
На сооружение памятника П.А. Столыпину в Москве собрано пожертвований 1095 на сумму 27 586 639.14 руб.
Видео
П.А.Столыпин и правые. / А.П.Бородин
П.А.Столыпина и правых сближало лишь отрицательное отношение к революции. Последняя воспринималась как безусловное зло, подлежащее беспощадному подавлению. Далее, однако, они расходились. По Столыпину, подавление революции должно было сопровождаться реформами, так как, во-первых, "революцию породили в большой мере недостатки внутреннего уклада", во-вторых, "путь реформ торжественно возвещён <...> и идти назад нельзя", и в третьих, "там, где правительство побеждало революцию (Прусия, Австрия), оно успевало не исключительно физическою силою, а тем, что, опираясь на силу, само становилось во главе реформ". Премьер был убеждён: "Обращать всё творчество правительства на полицейские мероприятия - признак бессилия правящей власти" (Столыпин П.А. Замечания по записке группы крайней правой Государственного совета. Цит. по: Дякин В.С. Столыпин и дворянство (Провал местной реформы) // Проблемы крестьянского землевладения и внутренней политики России. Дооктябрьский период. Л., 1972. С. 233-234). Нуждаясь в поддержке правого крыла Государственной Думы, он тем не менее находил вредным вмешательство правых в политику и, в меру своих возможностей, не допускал его.
Правые в своём подавляющем большинстве сделали из опыта 1905 г. другие выводы: чем более старалось правительство "подладиться под требования так называемого общественного мнения, тем сильнее разгорались страсти, тем неистовее действовала крамола"; "революционные вспышки укротить нравственным воздействием нельзя, их можно подавить силой" (Пасхалов К. Погрешности обновлённого 17 октября 1905 года Государственного строя и попытка их устранения. М., 1910. С. 5; Речь А.С.Стишинского // Государственный совет. Стенографические отчёты. 1911-1912 годы. Сессия седьмая. СПб., 1912. Стб. 1779). При всём идейном и организационном разброде, правые заявили устами своих наиболее выдающихся представителей о неприятии всех аспектов политики Столыпина, подвергли её беспощадной критике и, в меру своих сил, боролись против него.
Уже в саратовский период своей деятельности П.А.Столыпин не устраивал многих правых. Так, граф С.Д.Шереметев писал, что он "был склонен популярничать", "навязывал" помещикам осетин для защиты имений (С.Д.Шереметев - К.П.Победоносцеву, 9 июля 1906 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5074. Л. 68 об.; С.Д.Шереметев - Н.А.Агапову, 10 июля 1906 г. // Там же. Д. 3001. Л. 34-35). И.Л.Горемыкин видел в нём, по словам С.Ю.Витте, "тип приспособляющегося провинциального либерального дворянина" (Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 3. М., 1960. С. 91).
Назначение П.А.Столыпина министром внутренних дел насторожило правых. В дневнике С.Д.Шереметева за 29 апреля 1906 г. читаем: "Только смущает меня Столыпин и недоумеваю - особенно если правда, что он берёт Харузина <…>. Не ожидаю что-либо прочного с этой стороны. Это Мирского похлебцы" (РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5051. Л. 52). Тогда же А.В.Богданович, отражая впечатления своего салона, записала: "По-видимому, Столыпин - и нашим, и вашим, утром - либерал, вечером - наоборот" (Три последних самодержца. Дневник А.В.Богданович. М.; Л., 1924. С. 381). Другие, поначалу обнадёжившись, стали разочаровываться. "О министрах говорят покачивая головой, - делился с С.Д.Шереметевым К.П.Победоносцев 27 мая 1906 г.. - На Столыпина надеялись, но теперь что-то разочаровались" (Источник. 1996. № 6. С. 17). "Следовало бы немедленно распустить Думу", однако министр тянул, демонстрируя бессилие (Три последних самодержца. С. 384).
Столыпина-премьера они "раскусили" сразу, до правительственной декларации, уже в июле 1906 г. Путь, на который становится Столыпин, - "это путь наружной твёрдости, в сущности же, в общем, путь уступок" с опорой на октябристское большинство Гос[ударственной] думы, - утверждал граф Н.Е.Комаровский. Неизбежными результатами представлялись "начало разложения России" и "мобилизация Русской земли в пользу евреев и подчинение им всех экономических сил страны (Выписка из письма графа Н.Е.Комаровского от 17 июля 1906 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5074. Л. 379 об.-380). "Я лично по некоторым существенным вопросам безусловно не могу поддерживать нынешнее министерство, - писал Ф.Д.Самарин, - да боюсь даже как бы не оказалось, что это не только по некоторым, а по всем, кроме разве внешней полицейской борьбы с революцией" (Ф.Д.Самарин - С.Д.Шереметеву // Там же. Д. 5077. Л. 47-47 об.). В марте 1907 г. правая группа Государственного совета в совещаниях у С.С.Гончарова обсудила и одобрила составленную по её поручению А.С.Стишинским записку против "затеваемых" Столыпиным реформ (Дневник С.Д.Шереметева // Там же. Д. 5052. Л. 42).
Покушение 12 августа оживило надежды: "Неужели и теперь не проснутся? Что же после этого мы ещё повернём налево, ещё покажем своё бессилие? Возможно ли нормально заниматься реформами при таких условиях? Неужели и теперь не водворится сильная объединённая власть?" (Письма С.Д.Шереметева к С.Д.Войту и Н.А.Агапову, 14 августа 1906 г. // Там же. Д. 3001. Л. 76, 78). Однако скоро последовали разочарование и досада: "Даже взрывы не останавливают его развивать идеи 17 октября и на чуждой почве воздвигать русское здание" (С.Д.Шереметев - А.К.Варженевскому, 2 октября 1906 г. // Там же. Л. 205). Следовало воспользоваться "нынешним относительно благоприятным моментом <…> для повторения в большом масштабе приёмов, увенчавшихся успехом при подавлении Московской крамолы". Однако правительство "по своему беспощадному легкомыслию <…> всего менее внушает доверие", демонстрируя "двойственность в приёмах и в словах", "заигрывание и движение влево вперемежку с произволом доселе небывалом, неравномерность в наказаниях за проступки однородные, преступн[ую] слабость и постоянн[ую] неустойчивость, полное непонимание народного духа, полное презрение к истории, полное невежество в краеугольных вопросах церковных". С.Д.Шереметев расставался с надеждами на П.А.Столыпина: "Всё это признаки такой повальной несостоятельности, что одно лишь чудо может спасти Россию от гибели" (С.Д.Шереметев - Н.В.Султанову, 28 августа 1906 г. // Там же. Л. 98). Правые не разделяли столыпинской оценки внутриполитического положения ("в стране всё спокойно, все слухи о революционном движении лишены основания"). Академик А.И.Соболевский в общем собрании Союза Русских людей 17 августа 1907 г. пришёл к противоположному выводу: революционные партии существуют, устраивают собрания, съезды и т.п.; кадеты не легализованы, а действуют открыто; суд на стороне революции; вузы в её руках - "революции не видно конца". Не прощалось ему и стремление быть "над схваткой". "Наше правительство держит себя нейтрально, оно хочет быть беспартийным, беспринципным, с одинаковым беспристрастием относясь ко всему происходящему", оно "не за нас" (Правые партии: Документы и материалы. В 2-х томах. Т. 1. 1905-1910. М., 1998. С. 349-351).
П.А.Столыпин, в глазах правых, начинает осознаваться как несостоятельный и даже пагубный. "Теперешнее министерство - лаборатория реформ, спешность которых не внушает доверия при отсутствии истинного творчества и ясно намеченного пути" (С.Д.Шереметев - Антонию, епископу Волынскому и Житомирскому, 20 октября 1906 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 3001. Л. 203). Мысль эта подсказана К.П.Победоносцевым: "Между тем Совет представляет какую-то лабораторию новых законов, спешно составляемых в канцеляриях без всякого соображения о России и без всяких справок о том, что требуется русским народом и что он может вынести" (К.П.Победоносцев - С.Д.Шереметеву, 28 сентября 1906 г. // Источник. 1996. № 6. С. 27). "Смущают меня постоянные разговоры в Совете министров о жидах, - жаловался ярославский губернатор. - В министерстве внутренних дел путаница страшная - все одного мнения, что, для среднего человека, соединять обязанности председателя Совета и министра внутренних дел - невозможно" (Из письма Ярославского губернатора Римского-Корсакова, Ярославль, от 7 сентября 1906 г. к Н.А.Римскому-Корсакову, в СПб. // ГА РФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 265. Д. 102. Л 43). Сомневались в способности П.А.Столыпина справиться с порученным делом и в салоне Е.В.Богдановича (Три последних самодержца. С. 403, 409. Записи 20 декабря 1906 и 3 февраля 1907 г.). Естественна, в этих условиях, мысль о замене П.А.Столыпина более подходящим. Поползли слухи о возвращении П.Н.Дурново, с ним связываются надежды на более "определённую" политику.
П.А.Столыпину ставили в вину политику "бесцельного заискивания и уступок". По мнению К.П.Победоносцева, "это продолжение системы, заведённой роковым человеком - Витте - в декабре 1904 года. Он говорил тогда, что цель его - обратить к правительству благоразумную часть общества! Но это была лишь уступка улице и разнузданной толпе" (К.П.Победоносцев - С.Д.Шереметеву, 28 августа 1906 г. // Источник. 1996. № 6. С. 24). "Как люди, стоящие "у кормила", видя - не видят и слыша - не слышат, - недоумевал А.К.Варженевский. - Уступки никогда ни к чему хорошему не приводили в течение всей истории человечества; успокоить может только победа" (А.К.Варженевский - С.Д.Шереметеву, 31 августа 1907 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5078. Л. 186-186 об.). П.А.Столыпина упрекали в "двуличии", "двойственности", "вилянии", "неискренности"; уподобляли Янусу, характеризовали "фальшивым". По словам Б.В.Никольского, П.А.Столыпин "и нашим, и вашим" (Три последних самодержца. С. 385. Запись 22 мая 1906 г. См. также записи 20 и 23 августа и 2 сентября 1906 г., 16 июня 1907 г., 30 октября 1909 г. /Там же. С. 389, 394, 424, 468/; А.К.Варженевский - С.Д.Шереметеву, 19 сентября 1908 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5087. Л. 81; Дневник С.Д.Шереметева. Запись 26 ноября 1909 г. // Там же. Д. 5054. Л. 152). "Своей нерешительностью и двойственностью" он дал "смуте разлиться по всей стране и пустить глубоко свои корни" (А.К.Варженевский - С.Д.Шереметеву, 12 декабря 1907 г. // Там же. Д. 5082. Л. 128). Его борьбу с революцией находили недостаточно жесткой. В сентябре 1909 г. В.М.Пуришкевич был возмущён тем, что премьер запретил военным судам присуждать виновных к смертной казни (Три последних самодержца. С. 468).
"Правые, - справедливо заметил А.В.Еропкин, - не могли простить его конституционной твёрдости в охране народного представительства" (Еропкин А. П.А.Столыпин и указ 9 ноября. СПб., 1912. С. 14). "Столыпин прямо становится на "парламентский" путь", - уверял А.А.Киреева князь А.А.Ширинский-Шихматов в июле 1906 г., указывая на желание премьера "ввести в министерство "представителей" общества" (Дневник А.А.Киреева. Запись 15 июля 1906 г. // ОР РГБ. Ф. 126.14. Л. 164 об.). Правые полагали, что для восстановления в стране порядка необходимо хотя бы временно приостановить действие "манифеста 17 октября и прочих свобод". Отдавая должное личным качествам П.А.Столыпина (честен, благороден, порядочен, исполнен самых лучших намерений, с развитым сознанием долга и ответственности, предан царю, мужественен, спокоен, твёрд), Ф.Д.Самарин опасался, "что его политика не приведёт к добру": Столыпин "слишком верит в возможность совместить восстановление порядка с охраной дарованных "свобод"" (Ф.Д.Самарин - С.Д.Шереметеву, 14 и 27 августа 1906 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5074. Л. 259, 364 об.). "Он верил и продолжает верить в возможность упрочения в России демократического конституционного строя; пуще всего боится упрёков в реакции (не желая понять, что реакция в силу естественного закона должна неизбежно завершить русскую революцию) и мечтает о какой-то роли примирителя между революциею и монархическою властью" (Шванебах П.Х. Записки сановника // Голос минувшего. 1918. № 1-3. С. 115-116).
Вызвала досаду правых декларация премьера во II Думе. "Предлагаемые им законы все в шаблонно-либеральном духе, - заметил Л.А.Тихомиров, - и сверх того прямое заявление, что правительство будет вести реформы в смысле приближения к строю европейских "правовых" государств. Ну - скатертью дорога" (Из дневника Л.А.Тихомирова // Красный архив. 1933. № 6 /61/. С. 95). А.А.Киреев восхищён П.А.Столыпиным, отмечая гражданское мужество, убеждённость, ораторский дар. Вместе с тем не хочет признать Россию "конституционной страною" и боится: "Если эта Дума не будет разогнана (и если не произойдёт революции), конституционализм у нас утвердится бесповоротно, и мы начнём сползать вниз, в пропасть, по примеру Запада" (Дневник А.А.Киреева. 7 марта 1907 г. // ОР РГБ. Ф. 126.14. Л. 210 об.-211).
Игра в конституцию, продолжающаяся наверху", раздражала правых (А.И.Зыбин - А.А.Бобринскому, 21 июля 1908 г. // РГАДА. Ф. 1412. Оп. 3. Д. 818. Л. 23-23 об.). И виноват в ней был, в этом никто из них не сомневался, премьер. "Столыпин ведёт нас открыто к парламентскому режиму" (Дневник А.А.Киреева. Запись 10 апреля 1909 г. // ОР РГБ. Ф. 126.15. Л. 27). Л.А.Тихомиров признавался, что ошибся, думая, что П.А.Столыпин "будет неуклонно изменять наследие революции, возвращая Россию на исторические основы". Оказалось, премьер "думает, что законодательство 1905-1906 гг. взяло верный тон, и не хочет его исправлять" (Из дневника Льва Тихомирова. Запись 12 апреля 1910 г. // Красный архив. 1936. № 1 /74/. С. 173).
П.А.Столыпин был взят под подозрение. "Скажем Тебе откровенно, Государь, - обращались к царю в ноябре 1908 г. члены Астраханской Народной Монархической партии, - что Столыпина и других так называемых "конституционных" министров мы не считаем людьми, действующими с какой-либо затаённой целью во вред тебе и монархической России; но, видя всё происходившее, мы глубоко убеждены в том, что они находятся под чьим-то роковым для России, таинственным влиянием, ведущим Россию в ту пропасть, из которой государства уже не поднимаются" (Правые партии. Т. 1. С. 423).
Результаты выборов во II Думу не оправдали расчётов П.А.Столыпина. Правые расценили это как "преступление" и объяснили "глупостью" и "легкомыслием" премьера. "Через несколько дней после её открытия" собрание правой группы Государственного совета у С.С.Гончарова высказалось за роспуск Думы (А.А.Нарышкин - Ф.Д.Самарину, 17-29 июля 1907 г. // ОР РГБ. Ф. 265.195.5. Л. 10 об.). "Чтобы спасти теперь положение дел, необходимо только одно - чтобы Столыпин был устранён от дел", - полагал князь Э.Э.Ухтомский и "искренне" желал: "Хорошо было бы, если бы его контузило или слегка ранили". Взоры правых обратились к П.Н.Дурново (Три последних самодержца. С. 412-413 /запись 12 марта 1907 г./).
Настойчивые попытки П.А.Столыпина наладить с Думой совместную работу ещё более распалили правых. Премьер "не только созвал шайку разбойников, но и позволяет ей самым наглым образом из Таврического дворца подготовлять новые "иллюминации"". "Дума - не трудоспособна, Дума революционна". Она "революционизирует народ", "деморализует и ослабляет" монархистов. Премьер, выжидая, демонстрирует "нерешительность и слабость", что ещё более вдохновляет левых; оберегает "Думу, которая служит очагом для революционного настроения и движения". "Почему не рассеяна та революционная толпа, та невежественная чернь, которая громадным, подавляющим большинством заполнила зал заседания русского "парламента"?" Почему премьер "внимательно" слушает Маклакова, а отвечая ему, "не указал оратору на преступную его речь? <…> Революция нанесла ещё удар государственному строю, и этот удар остался без ответа". "Имеет ли власть нравственное право этой выносливостью [страны] злоупотреблять <…>, оправдывать своё бездействие в самых существеннейших вопросах целости государственного организма?" "Странная мечта русских министров найти общий язык с социал-демократами и вступить в законодательное сотрудничество с социал-революционерами!! Как ни поучительны были ошибки графа С.Ю.Витте, но они не научили министерство П.А.Столыпина, и оно идёт тем же фатальным путём, который по роковому недоразумению именуется у нас "конституционным"". В Таврическом дворце "давно уже смердит, а правительство всё ещё стоит в тупом раздумье пред Всероссийскою помойною ямой - доколе!".
Возмущение перехлёстывает через премьера: ""Достойнейшие" в так называемой Думе продолжают петь свои песни. Главный управляющий ласкает их, убаюкивает, подкармливает, а хозяин неизвестно что делает и чего желает достичь. Если собственного спокойствия, то, кажется, всё совершающееся доказывает, как 2 х 2 = 4, что он его этим путём не достигает. Чего же он хочет в конце концов. В самом деле, это какая-то "загадочная картинка"".
С.Д.Шереметев обращается к М.Г.Акимову, только что назначенному председателем Государственного совета: "Неужели не ясно, что существование "такой" Думы - явный государственный вред и позорная унизительная игра? Неужели наши толстокожие правители не понимают, куда они ведут несчастную Россию? <…> Сердце рвётся и негодует". Тамбовский архиепископ Иннокентий "очень мрачно, возмущённо смотрит на грядущее, не понимает Столыпина, что держит Думу, которая уже революционизировала народ". Распространяются слухи: П.А.Столыпин потому не распускает Думу, что "свое премьерство никому уступить не хочет". Недовольство, сетование, а то и ругань по адресу П.А.Столыпина за то, что терпит Думу, не разгоняет её - общее место всех правых газет апреля-мая 1907 г.
Генерал Богданович 10 мая обращается к Николаю II: "Знайте, Государь, страна возмущена слепотою и неуместной, преступной слабостью Правительства. <…> Премьер Ваш, быть может, лично мужественный человек, прекрасный христианин и семьянин, но недальновидный и нерешительный Государственный деятель, миндальничает с ними, уповая на невозможное, стремясь совместить несовместимое <…>. Говорю с полным сознанием и откровенностью: так жить дальше нельзя, мы на краю гибели и погибнем, если Правительство не даст решительного отпора всёрастущей гидре революции <…>. Малодушное Правительство уверило себя, что изменение выборного закона после роспуска первой Думы было бы опасным переворотом, вызовом к революции, как будто нелепый выборный закон, собирающий в Думу самые злые и разрушительные силы, не есть источник смуты и опаснейших потрясений Государства? <…> Дума затягивает разрешение насущных вопросов <…>. Прекрасный человек П.А.Столыпин совершенно негодный Премьер, он не видит будущего и не понимает настоящего, когда говорит, что "Дума сгниёт на своём корню". А что за это время произойдёт в России? Не сгниёт ли с Думой и самая Империя Ваша и Ваших Венценосных Предков?"
С.Д.Шереметев в конце мая едет в Петербург "с целью поддержать мнение людей, не допускающих разыграться фантазии пресловутой вороне "в Лелиных перьях"".
"Когда же будет прекращён тот позор, которому подвергает нас г. Столыпин перед лицом всего мира? - негодует поместный дворянин. - Это малодушная и бесчестная игра в конституцию и заигрывание с "достойнейшими" мерзавцами, сидящими в так называемой Думе, не имеет никакого объяснения и извинения" (Киевлянин. 1907. 21 марта и 7 мая; Дневник А.В.Богданович. 21 марта 1907 г. // ОР РГБ. Ф. 664.1.27. Л.1; Е.В.Богданович - П.А.Столыпину, 22 марта 1907 г. и без даты // Там же. Д. 17. Л. 4, 13; Е.В.Богданович - Николаю II, 10 мая 1907 г. // Там же. Д. 11. Л. 47 об.-48 об.; Шванебах П.Х. Записки сановника. С. 122; Кузмин С. Вторая Дума. 25-го марта 1907 г. СПб., 1907. С. 20, 22-23, 26, 30; Три последних самодержца. С. 419, 420 /записи 16 и 29 мая 1907/; С.Д.Шереметев - А.К.Варженевскому, 17 мая 1907 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 3001. Л. 383; А.К.Варженевский - С.Д.Шереметеву, 18 мая и 5 июня 1907 г. // Там же. Д. 5079. Л. 93-93 об., 224 об.-225; С.Д.Шереметев - М.Г.Акимову, 23 мая 1907 г. // Там же. Л. 140; Н.Е.Комаровский - С.Д.Шереметеву, 2 июня 1907 г. // Там же. Л. 248 об. - 249).
Роспуск II Думы не смягчил правых: они хорошо знали, кому этим обязаны. "Когда Дума, глумясь над правительством, взяла под свою охрану 55 преступных сочленов своих, Совет министров собрался 2 июня вечером и рассуждал, не распустить ли этот сброд. Единомыслия не оказывалось и неизвестно, как бы ещё решили этот обстоятельствами императивно предрешённый вопрос, но вот пришло собственноручное письмо Государя с требованием, чтобы завтра же Думы не было" (А.А.Нарышкин - Ф.Д.Самарину, 17-29 июля 1907 г. // ОР РГБ. Ф.265.195.5. Л. 4 об.-5). "Столыпин, очевидно, барахтался до последней минуты и давал возможность Г[осударственной] Думе вылезти из ямы: ведь если бы она выдала всех изменников, пришлось бы Правительству сыграть отбой" (Н.Е.Комаровский - С.Д.Шереметеву, 8 июня 1907 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5079. Л. 254 об.).
Роспуск II Думы был, справедливо заметил В.А.Маклаков, не торжеством П.А.Столыпина, а "победой над ним" (Маклаков В.А. Вторая Государственная Дума (Воспоминания современника). Париж, б.г. С. 225).
Недовольны были третьиюньским манифестом: он "уклончив, как сам Столыпин, <…> твёрдость в этом манифесте отсутствует" (Три последних самодержца. С. 423). Хотелось большего. "Избирательным новым законом тут мало кто доволен, - писал из Петербурга барон Ю.А.Икскуль, - <…> находят, что раз пошли на такую меру, то следовало пойти дальше" (Ю.А.Икскуль - С.Д.Шереметеву, 23 июня 1907 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5079. Л. 284). "Слава Богу, что преступная Дума исчезла, а всё же цельного хорошего впечатления от последовавшего - не выношу, - сетовал С.Д.Шереметев. - Мне даже кажется, что сумбур понятий после манифеста 3 июня ещё должен усилиться. Едва ли настолько существенны изменения избирательного закона, чтобы уверовать в 3-ю Думу? И каким образом учреждение "иноземного" духа может сделаться выразителем духа "русского"?" (С.Д.Шереметев - Ф.Д.Самарину, 8 июня 1907 г. // Там же. Д. 3001. Л. 407). "Казалось бы, довольно было двукратного опыта, чтобы убедиться в непригодности Виттовской затеи, особенно в эпоху повсеместной смуты, - возмущался И.Ф.Тютчев, - но нет, хотят ещё третьего опыта с новым избирательным законом" (И.Ф.Тютчев - С.Д.Шереметеву, 15 июля 1907 г. // Там же. Д. 5080. Л. 60).
Не простили правые П.А.Столыпину и третью Думу. Прежде всего, скорый её созыв. "Сотни посетивших меня за эти два дня лиц, - писал премьеру генерал Богданович, - все сходятся в том мнении, что сроки, назначенные для издания избирательных списков и созыва третьей Думы, слишком коротки и что их следовало бы продлить" (Е.В.Богданович - П.А.Столыпину, без даты /Копия/ // ОР РГБ. Ф. 664.1.17. Л. 16). П.Х.Шванебах полагал необходимым "созыв Думы отложить на осень 1908 года". Того же мнения придерживался И.Л.Горемыкин (Суворин А. Дневник. М., 1992. С. 426 /Запись 28 июня 1907 г./). Недоумевал и Ф.Д.Самарин: "Трудно понять, на что надеются, созывая новую Думу через пять месяцев после роспуска этой и созывая на основании избирательного закона, который сократит число крайних, но обеспечит господство тем элементам, которые, стоя нередко принципиально на одной почве с крайними, или близко к ним, не хотят только доводить свою мысль до конца или объявлять её во всеуслышанье. Это более опасные противники" (Ф.Д.Самарин - С.Д.Шереметеву, 15 июня 1907 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5079. Л. 262).
Скоро III Дума стала восприниматься в среде правых как более опасная, нежели две первые. "Думская работа наладилась, - отмечал И.И.Тхоржевский. - Этого-то правые круги никогда Столыпину и не простили!" (Тхоржевский И.И. Последний Петербург. Воспоминания камергера. СПб., 1999. С. 96). Любопытную сценку запечатлел Н.П.Муратов: "Маленький (? слово неразборчиво.- А.Б.) вечер у кн[язя] А.А.Ш[иринско]го-Ш[ихмато]ва, на котором я был годовалым или двухгодовалым губернатором. Компания была тузовая, я в ней терялся как некоторый валет. Глядел я во все глаза, слушал во все уши и всех знал, если не лично, то понаслышке как столпов консервативного лагеря, находивших политику Столыпина в отношении третьей Думы слишком левой" (Муратов Н.П. Воспоминания // РГАЛИ. Ф. 1208. Оп. 1. Д. 26. Л. 436). Лелеяли надежду на её разгон. "Хорошо бы вместе с нею сменить и Столыпина, а не то он созовёт и 4-ую Думу на прежнем основании" (Г.Шечков - П.Б.Мансурову, 24 сентября 1908 г. // ГА РФ. Ф. 990. Оп. 2. Д. 575. Л. 4 об.).
"Пора окончить "опыт", - требовал Н.Н.Тиханович-Савицкий. - Облик 3-й Госуд[арственной] думы окончательно выяснился. Это такое же зловредное гнездо, какими были обе первые думы. Разница лишь в том, что наполнявшие те две думы арестанты и каторжники действовали, как и подобало действовать арестантам и каторжникам, только что выпущенным из тюрем и посаженным в кресло "законодателей" русского народа; эта же дума, выношенное и выхоленное детище П.А.Столыпина, подкапывается, как крот, под то, что старались криками и наглостью разрушить те две. Правительство третий год терпит это зловредное сборище и на что-то надеется. Пора оставить надежды. Ждать чего-либо от этих жидовских ублюдков (так как таковыми является по своему миросозерцанию большинство русской интеллигенции) не приходится" (Письмо Н.Тихановича-Савицкого в редакцию газеты "Русская правда", 7 февраля 1910 г. // Правые партии. Т. 1. С. 553).
В обстановке министерского кризиса весной 1909 г. поползли слухи о замене П.А.Столыпина И.Л.Горемыкиным, а в связи с этим оживились надежды на изменение статуса Думы: "Изменить должно главнейше избирательный закон и подчеркнуть, что Дума - орган совещательный, а не решительный" (Дневник А.А.Киреева. Записи 25 и 27 апреля 1909 г. // ОР РГБ. Ф. 126.15. Л. 32-32 об.).
Стремление П.А.Столыпина проводить, наряду с политикой "успокоения", и реформы вызвало у правых чувства большого накала. Так, Г.В.Бутми, в связи с заявлением премьера 12 августа 1906 г., писал: "Теперь он оказывается ещё и двужильным, если не пустоутробным, судя по тому, что искалечение его ни в чём не повинных детей, вызвавшее отрезвление в посторонних людях, вырвало у этого фразёра лишь заявление, что никакие покушения не заставят его отступить от "либеральной" программы" (Из письма Г.В.Бутми, СПб., от 22 августа 1906 г., к Б.М.Юзефовичу, в Киев // ГА РФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 265. Д. 100. Л. 15). Такие же нападки на премьера в письме Г.В.Бутми к Н.П.Игнатьеву, 25 августа 1906 г. (Там же. Л. 16-16 об.).
Прежде всего - не время: сначала успокоение, потом реформы. "До тех пор пока Петербург, правящий нами, ясно, твёрдо и всем понятным языком не объявит, что сперва раздавит смуту и беспорядки, а затем уже будет вводить реформы - полного успокоения нам не видать. А Петербург <…> обещает одновременно ввести порядок и реформы, что абсурд и невозможно" (А.К.Варженевский - С.Д.Шереметеву, 6 октября 1906 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5075. Л. 210 об.). Глубоко убеждены были "в несвоевременности возбуждения вопросов о преобразовании местного управления и изменения земского избирательного закона пока не прекратится смута в государстве" и правые члены Государственного совета ("Записка гр. Палена" // РГИА. Ф. 1284. Оп. 185. Д. 5 а. Ч. III. Л. 157 об.). Об этом же писал Николаю II и генерал Богданович: "Правильный принцип: сперва умиротворить край, а потом ввести реформы, <…> Вашим Правительством недальновидно заменён принципом: умиротворение и реформы одновременно" (Е.В.Богданович - Николаю II, 10 мая 1907 г. // ОР РГБ. Ф. 664.1.11. Л. 48 об.).
Реформы эти чрезмерно радикальны: П.А.Столыпин "идёт слишком далеко в своих либеральных предположениях, идёт против сословности" (Дневник А.А.Киреева. 30 июля 1908 г. // Там же. Ф. 126.14. Л. 304 об.).
Возмущало и то, что при этом премьер совершенно игнорировал "местные силы". "Затевать обновление и переустройство России без всякого участия общества, без всякого с местными людьми совета?" Силами одной лишь бюрократии, которой неведомы нужды России и которая лишена творческих сил и патриотизма (Открытое письмо к П.А.Столыпину о правительственном сообщении и программе С.Шарапова. Бесплатное приложение к № 36 "Русского дела" /1906/. С. 1). Мысли С.Ф.Шарапова разделялись многими правыми: "Читал ли ты открытое письмо Шарапова к Столыпину? Я с удовольствием читаю Шарапова: много дельного, смелого" (В.К.Шлиппе - С.Д.Шереметеву, 15 сентября 1906 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5075. Л. 79 об.). В этом же обвинял П.А.Столыпина К.П.Победоносцев (К.П.Победоносцев - С.Д.Шереметеву, 28 октября 1906 г. // Там же. Л. 175 об.). Этот же упрёк чётко сформулирован в Записке правых Государственного совета ("Записка гр. Палена". Л. 156 об.)
Резкой и возмущённой критике подверглись конкретные проекты из программы П.А.Столыпина. Аграрная реформа. "Вы её почти целиком взяли у кадет, кроме, слава Богу, одного пункта - принудительного отчуждения, - писал С.Ф.Шарапов, - <…> Удельные земли отданы, отданы совершенно напрасно. Казённые готовятся к передаче, а за ними, может быть, монастырские и церковные. Частные землевладельцы панически бегут, сдавая земли по чем попало Крестьянскому Банку, который их закупает на сотни миллионов рублей. <…> Чем же объяснить, что в Вашей программе нет ни слова ни о подъеме хозяйства, ни о народном кредите, ни о широкой организации переселений, а только повторение избитых кадетских фраз о земле мужику во что бы то ни стало?" Сам С.Ф.Шарапов объяснял это одним: "политикой", стремлением сделать крестьянство опорой правительства (Открытое письмо к П.А.Столыпину… . С. 2).
В указе 9 ноября правые увидели уничтожение общины, неизбежную за этим пролетаризацию крестьянства, наводнение деревни беспокойным элементом ("шайками носоломов", по выражению К.Н.Пасхалова), ослабление семейных и общественных связей и, в случае получения евреями равноправия, скупку ими крестьянских наделов и полное подчинение деревни еврейскому влиянию (РГИА. Ф. 1291. Оп. 119. 1907. Д. 45 /Возражения против аграрной политики Совета Министров. 1906 г. По данным периодической печати/. Л. 10 об.). Указ 9 ноября 1906 г., утверждал И.Гофштеттер, разрушая общину и вводя "частное крестьянское землевладение, <…> вынимает краеугольный камень из-под всего политического здания монархии Российской и устанавливает тот самый порядок, который служит в Западной Европе фундаментом парламентско-республиканского строя. <…> Им подрываются исторические корни русской государственности. Безжалостно жестокий по отношению к народным массам, слепо-равнодушный по отношению к судьбам государства, он в одинаковой мере противоречит и религиозно-этическим заветам царской власти, бывшей заступницей слабых, и её собственным интересам, неразделенным с интересами народа" (Гофштеттер Ипполит. Политическое значение закона 9 ноября // Московские Ведомости. 1910. 9 апреля).
Дело в том, что и в 1906 г. для правых идея свободного выхода из общины в целях насаждения личной собственности крестьян на землю сама по себе никакой ценности не представляла, за неё ухватились как единственную антитезу принудительному отчуждению частновладельческой земли, ошибочно полагая, что развитие мелкой крестьянской собственности на землю и формирование класса крестьян-собственников пойдут исключительно за счёт общины и не затронут помещичьего землевладения. С наступлением "успокоения" переход правительства к новой аграрной политике терял для правых всякий смысл. Более того: осознаётся её буржуазная суть, её органическая связь с "новым строем" и политическими реформами Столыпина, её неизбежные социально-политические последствия - и указ 9 ноября воспринимается уже как "первый удар лома в фундамент народной жизни" (Пасхалов К. и Шарапов С. Землеустроение или землеразорение? М., [1909]. С. 30). Это осознаётся широко. Ср., напр., у П.Б.Струве: "Старый порядок, в самом своём основании поражённый аграрным переворотом Столыпина <...>" (Русская мысль. 1910. № 10. С. 139).
Гражданское равноправие. Оно, по С.Ф.Шарапову, "нужно не старообрядцам, не крестьянам, не инородцам даже, оно нужно Евреям. О них одних умолчал Высочайший указ 17 апреля, они остались за флагом при раздаянии свобод, хотя получили из рук Витте самое неожиданное и самое ужасное право - быть законодателями Русского народа". Следует, наставлял премьера С.Ф.Шарапов, еврейский вопрос поставить "как вопрос народной совести, заявить категорически, что Вы не допускаете ни малейшего уклонения от действующих законов впредь до их пересмотра. <…> Данное же Вами обещание в связи с его первым выполнением г. Кауфманом (снял процентную норму в высшей школе. - А.Б.) кроме законной тревоги не возбуждает ничего и доверия не укрепляет, а сильнейшим образом подрывает" (Открытое письмо к П.А.Столыпину … . С. 2). Позиция П.А.Столыпина в еврейском вопросе весьма озабочивала правых. "Толкуют об увеличении прав евреев, - записывает 6 декабря 1906 г. А.А.Киреев. - <…> Кажется, Столыпин зарвался" (Дневник А.А.Киреева // ОР РГБ. Ф. 126.14. Л. 196 об.). "Сегодня все наши гости, - заметила А.В.Богданович, - признавали Столыпина ненадёжным, что он ведёт двойственную игру, что он левее "17 октября", что он - за равноправие евреев, что он опасную игру играет" (Три последних самодержца. С. 464. Запись 16 марта 1907 г.).
Всеобщее начальное обучение. "Бред сумасшедшего", - утверждал К.П.Победоносцев (К.П.Победоносцев - С.Д.Шереметеву, 21 сентября 1906 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5075. Л. 176). По С.Ф.Шарапову, народ не хочет "казённой школы", ибо она стала "школой ненависти и политического разврата, школой безверия и борьбы, а объектом последней явилась сама христианская душа народа, его вера, его быт. <…> А не лучше ли вместо обещания всеобщего обучения, совсем забыть о каком бы то ни было вмешательстве правительства в дело просвещения и предоставить это самому народу" (Открытое письмо к П.А.Столыпину… . С. 2, 3).
Судебная реформа. Правительство "намечает упразднение единственной административной власти в сельских местностях в лице земских начальников, с заменою их шестью тысячами мировых судей, которых придётся набирать, за оскудением землевладельческого класса, из молодых интеллигентов, прошедших полный курс революционной подготовки в университетах и духовных семинариях". "При ужасающем развитии преступности" Министерство юстиции "озабочено, по-видимому, главнейше ослаблением репрессии и облегчением участи преступников до и после суда" (законопроекты о досрочном освобождении и условном осуждении) (Две записки неизвестных лиц о недочётах деятельности правительства в разных областях государственного управления и о положении Церкви. 1911 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 3809. Л. 3).
Местное управление. Проект его преобразования "внушает мне, - признавался С.Ф.Шарапов, - наиболее опасений" (Открытое письмо к П.А.Столыпину… . С. 3). Решительно против него высказались и правые Государственного совета, находя его неприемлемым по существу (замена в руководстве уездными учреждениями дворянских предводителей начальниками уездных управлений, волостное земство, расширение земского избирательного права) и несвоевременным ("разгар охватившего страну революционного движения") ("Записка гр. Палена". Л. 151-156 об.). С.Д.Шереметев был "огорошен опубликованием проекта": "Правительственный цинизм дошёл до апогея". Позднее граф благодарил Ф.Д.Самарина за то, что взялся "дать отпор преступному проекту" (С.Д.Шереметев - Ф.Д.Самарину, 13 января и 8 июля 1907 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 3001. Л. 290 "а"-290 "а" об., 439). "Не могу не согласиться с Тамбовским дворянством, заявившим Государю, что с осуществлением этого проекта Россия покроется сетью революционных очагов, справиться с которыми будет невозможно, - делился с С.Д.Шереметевым И.Ф.Тютчев. - Где были ум и совесть у составителей этого проекта?!" (И.Ф.Тютчев - С.Д.Шереметеву, 19 мая 1907 г. // Там же. Д. 5079. Л. 99 об.-100). "Несвоевременной и вредной" реформу признал IV съезд Объединённого дворянства, созванный экстренно, "в виду предстоящего внесения законопроекта <…> в законодательные учреждения". Проект "разрушает сословную организацию крестьянского общественного управления, демократизирует земские учреждения и, чрез всесословную волость, открывает доступ к заведованию земским хозяйством и к земской кассе столь ярко обнаружившему свои противогосударственные стремления т.н. третьему элементу" (Две записки неизвестных лиц… . Л. 3).
Список обнародованных законопроектов свидетельствует, резюмировал С.Ф.Шарапов, что "кабинет очень далёк от понимания деловой, реальной основы жизни нашего Отечества" (Открытое письмо к П.А.Столыпину… . С. 3). "Затеваемые" премьером реформы воспринимались как "хаос", казались "бессмысленными"; настоящее воспринималось "мрачно", будущее представлялось "тревожным"; и все потому, что "Столыпин на <…> созидательную работу неспособен" (Три последних самодержца. С. 477; Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний. Кн. 2. Нью-Йорк, 1955. С. 133-134).
Естественно, правые не сидели сложа руки. В декабре 1906 г. П.Х.Шванебах, встревоженный либеральным реформаторством премьера, просил Николая II назначить ему "особый доклад по общеполитическому вопросу" (Шванебах П.Х. Записки сановника. С. 118) и 13 января 1907 г. был принят. Правые члены Государственного совета обратились с запиской непосредственно к П.А.Столыпину. 16 января 1907 г. С.Д.Шереметев был в Гатчине у вдовствующей императрицы. "Говорили о готовящемся министерством проекте преобразования уезда на демокр[атических] началах, имеющих подготовить переход от монархии к республике (!), о современных деятелях <…>. Она слушала внимательно и сочувственно". Через 10 дней разговор на эту тему повторился (Дневник С.Д.Шереметева. Записи 16 и 26 января 1907 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5052. Л. 9, 14 об.). Укрепляли свои позиции в Государственном совете. Следующая запись в дневнике С.Д.Шереметева характеризует настроение правых членов верхней палаты: "Получ[ил] бумаги Госуд[арственного] Совета на заседание в субботу. Вероисповедный вопрос. Читал мнение Столыпина. Вот куда мы дошли. Под впечатлением писал Булыгину и Звереву. Последний ответил и м[ежду] пр[очим] говорит: "Времена наступают решительные. Будем мужаться и стоять стойко!"" (Запись 4 ноября 1909 г. // Там же. Д. 5054. Л. 142-142 об.).
Постоянный совет Объединённого дворянства, узнав о намерении правительства внести в Думу законопроект о местной реформе, обратился к П.А.Столыпину с просьбой дать дворянским и земским собраниям обсудить законопроект "до внесения его в общем законодательном порядке в Государственную Думу" (ГА РФ. Ф. 434. Оп. 1. Д. 7. Л. 33-34 об.). В среде Объединённого дворянства правительство П.А.Столыпина осознаётся как враг. "Дворянству предстоит борьба не с левым крылом Думы, - говорил в заседании Постоянного совета 29 февраля 1907 г. князь Д.Н.Цертелев, - а с правительством. <…> Судя по декларации, реформы Министерства даже левее кадетских проектов <…>. Дворянство очевидно не может молчать" (Там же. Д. 76. Л. 95). На открывшемся 27 марта III съезде Объединённого дворянства уполномоченные заявили протест как против реформ в целом ("Под давлением революции вносятся в Думу проекты, которые требуют воздействия антиреволюционного"), так и против преобразования земства и местного управления (Труды третьего съезда уполномоченных объединённых дворянских обществ 32 губерний. СПб., 1907. С. 13, 17, 20, 27, 129, 131).
Весной 1909 г. К.Ф.Головин предлагал "заранее пропагандировать установление лиги против Столыпинских законопроектов" (К.Ф.Головин - А.А.Бобринскому, 11 мая 1909 г. // РГАДА. Ф. 1412. Оп. 3. Д. 583. Л. 23-23 об.). Поскольку премьер не думал "отказываться от своих проектов местных реформ", среди членов Постоянного совета возникает мысль об аудиенции (С.А.Панчулидзев - А.А.Бобринскому, 9 августа 1909 г. // Там же. Д. 1442. Л. 4 об.). "Среди правых Госуд[арственного] Совета идёт работа, направленная против Столыпина, - отмечал А.А.Киреев. - Александр Нарышкин обвиняет Ст[олыпина] в том, что он сознательно ведёт дело к катастрофе" (Дневник А.А.Киреева. Запись 22 марта 1909 г. // ОР РГБ. Ф. 126.15. Л. 22). 10 апреля 1910 г. Л.А.Тихомиров напечатал в "Московских Ведомостях" статью И.Гофштеттера, которая "прямо вызывает разрушить всю политику Столыпина" (Из дневника Льва Тихомирова // Красный архив. 1936. Т. 1 /74/. С. 172).
Негативное, а вскоре и враждебное отношение П.А.Столыпина к правым и прежде всего к "союзникам" - вполне выясненный факт: в ЧСК Временного правительства пришли к заключению, что "Столыпин и Коковцов относились к деятельности Союзов отрицательно" (Из постановления командированного в ЧСК М.Н.Лебедева об отношении правительственной власти к СРН и другим монархическим организациям. 31 октября 1917 г. // Вопросы истории. 1996. № 10. С. 141). К похожему выводу приходит и современный исследователь: "После революции П.А.Столыпин и его ближайшее окружение постарались если не избавиться, то во всяком случае "трасформировать" СРН, устранить его с политической авансцены, отделив царя от "союзников". И этот план во многом удалось реализовать" (Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911-1917. М., 2001. С. 389). Для правых это не стало секретом, и счёт к премьеру оказался не малым: жаловался, "что правые - пересаливают"; "не на шутку стал "подтягивать" правых!"; заявил, что "вовсе не намерен поддерживать правых и нисколько не разделя[ет] идей Грингмута"; одобрял "статьи "Нового Времени" о "правых революционерах""; развалил правые организации (Дневник А.А.Киреева. Записи 2 февраля, 5 и 26 марта, 15 апреля 1907 г. // ОР РГБ. Ф. 126.14. Л. 204, 210, 216, 221; Из дневника Льва Тихомирова. Записи 6 октября 1907 г. и 4 декабря 1908 г. // Красный архив. 1933. № 6 /61/. С. 120; 1935. № 6 /73/. С. 183-184; Выписки из письма И.Н.Толмачёва к В.О.Потапенко, 12 декабря 1911 г., и из письма А.И.Соболевского к Т.Д.Флоринскому, 25 февраля 1912 г. // Вопросы истории. 1999. № 10. С. 98, 109). Н.Е.Марков на допросе в ЧСК Временного правительства следующим образом характеризовал политику П.А.Столыпина по отношению к правым организациям: "Он всячески, через своих подчинённых, поддерживал рознь в союзе. Зная совокупность политики Столыпина, как к нам относились на местах, как наших союзников преследовали и выгоняли со службы, можно убедиться в том, что по внешности к нам относились хорошо и даже субсидировали, а в сущности нас уничтожали" (Падение царского режима. Т. VI. Л., 1926. С. 194). Позднее Н.Е.Марков повторил свои обвинения: "Как только наступило "успокоение" <…> Союз Русского Народа стали определенно теснить, принижать и вести его к разложению. Даже крупные государственные люди, как П.А.Столыпин, думали, что "Мавр сделал своё дело и что Мавру время уйти". Либеральная же министерская мелочь, вроде Коковцова, Философова, Тимирязева, князя Васильчикова, барона Нольде и им подобных, злобно шипели на Союз Русского Народа и в своих ведомствах учиняли на членов Союза форменное гонение" (Марков Н.Е. Война тёмных сил. Париж, 1928. С. 133). Эту характеристику политики П.А.Столыпина по отношению к "союзникам" подтверждает С.Е.Крыжановский (Воспоминания. [Берлин], б.г. С. 157). Это подтверждают и сетования Ю.Бартенева на П.А.Столыпина в письмах к С.Д.Шереметеву: "Нас чуть ли не зубами грызет Правительство", "Столыпин ловко при помощи Восторгова погубил Московские Ведомости" (Ю.Бартенев - С.Д.Шереметеву, 24 декабря 1907 г. и 23 мая 1908 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5082. Л. 155-155 об.; Д. 5085. Л. 130). А.И.Дубровин "ненавидел" П.А.Столыпина (Дневник С.Д.Шереметева. Запись 15 июля 1908 г. // Там же. Д. 5053. Л. 94).
По дневнику С.Д.Шереметева можно заметить, что правые подозревали П.А.Столыпина в желании и попытках "вызвать царское неудовольствие на правых" (Записи 19 и 20 января 1910 г. // Там же. Д. 5055. Л. 12, 13).
Возмущала правых и замена правых министров либеральными. Так, в связи с увольнением А.С.Стишинского и А.А.Ширинского-Шихматова С.Д.Шереметев писал: "Возможно ли дела делать, когда министры летят еженедельно и вот опять два икса и по самым существенным вопросам. Мы никак не можем предаться полной радости и в современном мёде уже не ложка, наполовину дегтя" (С.Д.Шереметев - А.К.Варженевскому, 15 июля 1906 г. // Там же. Д. 3001. Л. 42-43). Новые не просто разочаровывали: "Меня сильно возмутил выбор некоторых новых министров. Но глупее всего выбор [П.П.]Извольского, которого можно представить себе скорее военным министром, чем обер-прокурором Св. Синода. Ведь этот мелкий карьерист забыл даже класть крест по-православному" (Из письма проф. П.Л.Кулаковского, СПб., от 4 августа 1906 г., к Н.Д.Сергеевскому // ГА РФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 265. Д. 94. Л. 4).
Правые обвиняли правительство П.А.Столыпина в том, что оно игнорирует, "как бы намеренно, исторически сложившиеся сословные и общественные организации"; не считает себя "ответственным за допущенные погромы"; что "кадетствующая бюрократия жмёт" дворян; лично П.А.Столыпин во "вражде к дворянству", желает "его принизить и ликвидировать" (Письмо Курского губернского предводителя дворянства графа Доррера П.А.Столыпину от 1 октября 1906 г. /Копия/ // ГА РФ. Ф. 434. Оп. 1. Д. 10. Л. 8; Труды второго съезда уполномоченных объединённых дворянских обществ 31 губернии. СПб., 1907. С. 100 /выступление А.П.Струкова/; Труды VI съезда уполномоченных объединённых дворянских обществ 33 губерний. СПб., 1910. С. 24 /выступление В.Л.Кушелева/; Дневник С.Д.Шереметева. Запись 22 декабря 1908 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5053. Л. 189). "Сжимая в оценках при ссудах и при продажах, утесняя при краткосрочном кредите, рассчитываясь бесценной (обесцененной? - А.Б.) бумагой, правительство жертвует целым классом и за счёт полного и законного права одних <…> торопится исполнить требование другого класса" (Доклад Объединённому дворянству уполномоченного Саратовского дворянства и члена Совета Н.А.Павлова 3 ноября 1906 г. // РНБ. Русский фонд. 34.52.6.1464. Л. 5-6). "Нынешний кабинет, - писал Г.А.Шечков, - выдвинул целый ряд законопроектов, направленных к перестроению России на началах антисословных. <…> С момента упразднения во всей массе многомиллионного крестьянства начала сословности дворянство русское неминуемо окажется в положении обойдённой и обложенной врагом крепости" (Шечков Г.А. О понижении размера земельного дворянского ценза. СПб., 1909. С. 6-7).
Не могли правые простить П.А.Столыпину передачу крестьянам казённых и удельных земель, усмотрев в этом непоследовательность. "Выступив противником Думы и провозгласив обратные ей принципы, правительство на практике следует стремлениям Думы" (Выступление А.А.Нарышкина в заседании Постоянного совета 10 ноября 1906 г. // ГА РФ. Ф. 434. Оп. 1. Д. 76. Л. 33 об.).
Правые обвиняли П.А.Столыпина в узурпации прав Верховной власти, опасались, что "вместо Самодержавного Государя Императора будет самодержавный министр" (Труды V съезда уполномоченных объединённых дворянских обществ 32 губерний. СПб., 1909. С. 148). "Гг., к сожалению, то, что стремился делать П.А.Столыпин, вспомните, было со стороны некоторых лиц сочтено, как узурпация Верховной власти, - напомнил XII съезду Объединённого дворянства В.Н.Львов. - П.А.Столыпина ведь многие укоряли, справа, что он затеняет личность Монарха" (ГА РФ. Ф. 434. Оп. 1. Д. 52. Л. 31). Они не прощали премьеру то, что он будто бы заслонял собою царя. По мнению С.Д.Шереметева, "Столыпин принёс больше вреда, чем Витте, не оградив царя, выдав его со всеми его слабостями, сохраняя за собой как бы лучшую роль" (Дневник С.Д.Шереметева. Запись 31 декабря 1911 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5056. Л. 191). "Союзники" доходили до обвинений "в измене Царю и России" (Дневник А.А.Киреева. Запись 13 октября 1907 г. // ОР РГБ. Ф. 126.14. Л. 244-244 об.).
В вину правительству П.А.Столыпина ставилась его вероисповедная политика: "Смешивая понятия веротерпимости и свободы совести с попустительством, недалёким от покровительства, враждебному натиску на Православную Церковь инославного и иноверного фанатизма и даже безверия, Правительство целым рядом начинаний своих открывает новую эру нашей государственной жизни, имеющую привести неизбежно, в последовательном своём развитии, к полному отделению церкви от государства". По мнению правых, новые вероисповедные законы (о старообрядческих общинах, о переходе из одного вероисповедания в другое и др.) проникнуты "ярко выраженной попечительской заботливостью об интересах иноверия и сектанства, в ущерб правам Православия". Пропаганда католичества, штунды, ислама, буддизма фактически пользуется свободой. "Такой образ действий Правительства, - утверждали правые, - угрожает двоякой опасностью. С одной стороны он подрывает авторитет Православной Церкви и без того пошатнувшийся вследствие колебаний и слабости нашей высшей иерархии, а с другой - вселяет в среде народа сомнение, продолжает ли Церковь пользоваться, согласно закону, покровительством Верховной власти? Сомнение же это может отдалить от Государя сердца многих из числа оставшихся верными Православию Его подданных" (Две записки неизвестных лиц… . Л. 1-2).
П.А.Столыпину инкриминировали "потворство, которое Правительство оказывает попыткам Государственной Думы расширить свои полномочия, в ущерб правам Верховной Власти". При этом указывалось и на представление министром иностранных дел ежегодных отчётов "о внешней нашей политике, по примеру статс-секретарей по внешним делам в странах с парламентским устройством", и на то, что "правительство не возражало" против думского запроса "о высылке русских подданных из пределов Австро-Венгрии", и на то, как министры "с непонятным усердием напрягали все силы своего ума и красноречия для того, чтобы склонить верхнюю палату к принятию постановления Государственной Думы, коим, вопреки точному смыслу закона, Дума вторглась в область исключительного ведения Верховной Власти" (законопроект о Морском генштабе). "Такое отношение Правительства к властолюбивым вожделениям Государственной Думы укрепляет в среде её большинства надежду на их осуществление и поощряет Думу к дальнейшим попыткам в том же направлении". В заключение предупреждали: "Если дело пойдёт и впредь в том же направлении и при тех же условиях, как ныне, то нельзя не предвидеть, что чрез несколько лет в ведении Верховной Власти останутся всецело только помилование преступников и награждение орденами" (То же. Л. 4).
Не прощали правые П.А.Столыпину его "нервную, партийную и своенравную" политику, его "игры в политику и в партии", его "капризов диктаторского властолюбия" (Мещерский В.П. Дневники. 7 ноября 1911 г. // Гражданин. 1911. № 44. С. 15). Уже осенью 1906 г. Постоянный совет Объединённого дворянства подверг критике правительство. Отмечалось "отсутствие единообразия его деятельности": в то время как "в Остзейских провинциях оно действует со всей строгостью, во многих местностях внутренней России местные органы проявляют очень слабую деятельность"; "энергия членов министерства внутренних дел местами совершенно парализуется деятельностью министерства юстиции". Утверждалось, что правительство допускает "безвластие и беззаконие в стране", что политика его "не прямая и не откровенная": оно "сознает необходимость ответственности виновных крестьян за погромы и боится возложить на них эту ответственность"; "заявляя себя конституционным, правительство доходит до крайней степени абсолютизма, захватывая власть и разрушая указами Совета министров коренные основы гражданского быта и права, исторически сложившиеся" (залог крестьянских наделов, отмена закона о майоратах) (ГА РФ. Ф. 434. Оп. 1. Д. 76. Л. 32 об.-33).
Никогда не прощали правые П.А.Столыпину то, что его "правительство вступило в союз с искусственно сшитой из самых разнородных элементов октябристской организацией, неясность программы которой заключала в себе зерно разложения" (Две записки неизвестных лиц… . Л. 2 об.). В самом начале столыпинского премьерства А.А.Киреев с досадой констатировал: "Столыпин рассчитывает на манифест 17 октября" /27 января 1907 г./, "Столыпин в сущности октябрист" /5 марта 1907 г./, "признание России конституционной страною, <…> октябризм режет моё ухо" /о декларации во II Думе/ (Дневник А.А.Киреева. Л. 203-203 об., 210 об., 211). "Декларация Столыпина представляется мне исповедью октябризма", - вторил ему из-за границы граф Н.Е.Комаровский (Н.Е.Комаровский - С.Д.Шереметеву, 3 /16/ апреля 1907 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5078. Л. 216-216 об.). Премьер, опирающийся на октябристов, раздражает: "Столыпин под влиянием октябристов никогда не способен подать сигнал, который ожидается всеми правыми: перемена фронта, левым флангом назад" (Н.Е.Комаровский - С.Д.Шереметеву, 7 (20) мая 1907 г. // Там же. Д. 5079. Л. 68 об.). А.А.Киреев пишет П.А.Столыпину, "что на октябристов надежда плоха", однако безрезультатно. "К несчастию, конституционное направление усиливается, и конституция укрепляется, - констатировал генерал. - Ничего в данную минуту против октябризма "не поделаешь", большинство камеры (Думы - А.Б.) октябристское связано с октябристом Столыпиным" (Дневник А.А.Киреева. Л. 256 /26 ноября 1907 г./; Л. 309-310 /25 августа 1908 г./). Позиция П.А.Столыпина в вопросе о морском генштабе вызывает возмущение: "Столыпин, теперь это ясно, тянет нас в парламентаризм! Т. е. к гибели <…>. Министерство, голосующее in corpore (в его отсутствие, но под его влиянием) против установленного Государем Морского штаба - доказывает, что октябризм Столыпина - не что иное, как парламентаризм!" (А.А.Киреев - Ф.Д.Самарину, 10 апреля [1909] // ОР РГБ. Ф. 265.190.32. Л. 77 об.-78).
Правые не сомневались в солидарности П.А.Столыпина с А.И.Гучковым (Из дневника Льва Тихомирова. 29 мая 1908 г. // Красный архив. 1935. № 5 /72/. С. 151; Дневник А.А.Киреева. Л. 300 об. /21 июля 1908 г./). Последнего считали "очень вредным"; подозревали, что "он ведёт тайные сношения с военными" и "может подготовить португальскую катастрофу" (Три последних самодержца. С. 482).
Среди правых широко было распространено подозрение П.А.Столыпина в сочувствии кадетам, их программе, причём не только в среде черносотенцев, но и вполне респектабельных. Первые замену И.Л.Горемыкина П.А.Столыпиным интерпретировали так: "Столыпин всех надул: распустил кадетскую Думу и стал во главе кадетского министерства, чтобы осуществить кадетскую, то бишь - жидовско-масонскую программу, но уже не именем Думы - что могло бы встретить отпор, - а именем Государя" (Из письма Г.В.Бутми, СПб., от 12 июля 1906 г., к В.А.Грингмуту // ГА РФ. Ф. 102. ДП ОО. Оп. 265. Д. 89. Л. 29/). "Теперь Столыпин кокетничает с кадетами", - констатировали в салоне Богдановича (Три последних самодержца. С. 420 /25 мая 1907 г./). П.Х.Шванебах боялся, как бы П.А.Столыпин "не поймался на кадетскую удочку". "В Столыпине, - утверждал он, - явственно было желание, если не искать прямого сближения с кадетством, то по крайней мере по возможности подлаживаться под его требования" (Шванебах П.Х. Записки сановника. С. 115). В заседании Постоянного совета 10 ноября 1906 г. Н.А.Павлов упрекал правительство в том, что оно "готово было звать в свою среду кадетов, держит вместе с тем на своей службе до сих пор членов этой партии, а когда на это министерству указывают, то оно ограничивается лишь переводом из одной губернии в другую" (ГА РФ. Ф. 434. Оп. 1. Д. 76. Л. 33). За сопротивление роспуску II Думы П.А.Столыпина характеризовали "чистым кадетом" в ближайшем окружении царя (Дневник А.А.Киреева. Л. 234 /6 июля 1907 г./). В протежировании кадетам обвиняли правые П.А.Столыпина в самом начале работы III Думы (Три последних самодержца. С. 437 /8 ноября 1907 г./). Премьера считали "находящимся под давлением освободительного движения", упрекали, что "масса чиновников - кадеты, весь суд заражен этим движением" (Труды третьего съезда уполномоченных объединённых дворянских обществ 32 губерний. С. 108).
Возмутило правых мягкое наказание авторов "выборгского воззвания". "Красивые слова Столыпина остаются пока только словами, - писал один из поместных дворян. - Позорный суд над позорными сочинителями выборгского воззвания тому лучшее доказательство: за измену и сознательное подстрекательство к бунту и разрушению государственного строя - три месяца тюрьмы без лишения прав. Это насмешка над судом и возмездием" (А.К.Варженевский - С.Д.Шереметеву, 23 декабря 1907 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5082. Л. 156 об.-157).
В борьбе правых против П.А.Столыпина приняли активное участие все "личные враги его консервативного образа мыслей; выставляя напоказ свою преданность престолу, играя на этой слабой струнке Николая II, они пользовались всяким случаем, чтобы очернить Столыпина в глазах монарха" (Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. М., 2000. С. 603). В числе их были А.С.Стишинский и князь А.А.Ширинский-Шихматов: они были уволены из правительства по настоянию П.А.Столыпина, однако он их об этом не поставил в известность, и они узнали из "Правительственного вестника", при этом Стишинский накануне вечером переехал, по настоянию градоначальника, на казённую квартиру. Этого они "никогда ему не простили и тотчас превратились не только в его политических, но и личных недругов" (Там же. С. 572; Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. Т. 1. Париж, 1933. С. 214-215; Джунковский В.Ф. Воспоминания. Т. 1. М., 1997. С. 176).
Личным врагом П.А.Столыпина стал П.Н.Дурново: 27 сентября 1906 г. смотритель домов министерства внутренних дел доложил премьеру, что "П.Н.Дурново из казённой квартиры увёз всю мебель к себе. Столыпин приказал донести себе об этом официально" (Три последних самодержца. С. 394).
Князь В.П.Мещерский, по свидетельству С.П.Белецкого, "будучи всё время политическим и личным противником П.А.Столыпина, зорко следил за каждым его шагом, чтобы учесть ошибки Столыпина и подчеркнуть их в глазах государя с соответствующей окраской" (Падение царского режима. Т. IV. Л., 1925. С. 245. См. также: Коковцов В.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 316; Речи консерватора // Гражданин. 1911. № 41. С. 1-2). Причина была в том, что "П.А.Столыпин не любил издателя "Гражданина", и в период правления его князь переживал часы глубокого одиночества. Его салон опустел" (Вечернее время. 1914. 11 июля).
В числе злобных врагов П.А.Столыпина оказался и пресловутый князь М.М.Андронников. "Со Столыпиным я не был в хороших отношениях", - скажет он в ЧСК 6 апреля 1917 г. (Падение царского режима. Т. 1. Л., 1924. С. 372). "При Столыпине князь Миш-Миш совершенно стушевался: сверхутонченное письмо не подействовало, икона была возвращена, - карта была бита" (Палеолог Сергей. Князь Миш-Миш // Новое Время. 1929. 28 апреля). Конечно, Андронников не был самостоятельной фигурой. Это был рупор правых противников П.А.Столыпина, в личных корыстных интересах игравший на их борьбе против премьера. Уже в 1907 г. он начинает осторожно дискредитировать председателя Совета министров: "К сожалению, этот безукоризненно честный человек и благородно мужественный человек, проникнутый лучшими желаниями и намерениями, очень далёк от действительности и, находясь под влиянием превратных докладов и донесений приближённых к нему лиц, верит в поражение революции и умиротворение страны" (Копия письма М.М.Андронникова с обращением "Ваше Императорское Высочество" от 11 августа 1907 г. // РГИА. Ф. 1617. Оп. 1. Д. 70. Л. 5 "а"). По мере усиления натиска правых наглел и Андронников. В записке царю, опубликованной в 1990 г. Ю.Б.Соловьевым (Соловьев Юрий. Оппонент министра // Родина. 1990. № 11. С. 18-19), он не сказал ничего, что не было бы ещё сформулировано в среде правых, однако сумел облечь в форму, особенно задевающую Николая II: "Деятельность премьера приобрела такую окраску и такие черты, что приходилось всё чаще и чаще слышать весьма странный в России вопрос: "Государь ещё царствует или отрекся от престола и своим заместителем сделал Столыпина?" <…> За последнее время фигура премьера сильно заслоняет собой Государя, и это вызывает недоумения и соблазны. <…> Для людей местных, видящих вещи, как они есть <…> давно уже ясна вся несерьёзность аграрных увлечений г. Столыпина. <…> Деревенская голь растёт сотнями тысяч и скоро начнёт расти миллионами, нарушая заветы и оскорбляя священную память Царей: Освободителя крестьян и Охранителя их землевладений.<…> Создаётся постепенно такое положение, что в деревне уже становится невозможно жить. <…> В министры приглашаются родственники и свойственники г. Столыпина <…>".
Правые пытались всячески дискредитировать П.А.Столыпина, представить его неумным и бесхарактерным (К.П.Победоносцев - С.Д.Шереметеву, 16 августа 1906 г. // Источник. 1996. № 6. С. 22). Б.В.Никольский у Богдановичей честил его "дураком", "квартальным" (Три последних самодержца. С. 426 /23 июня 1907/). Поддакивали правым в этом некоторые из близких премьеру лиц. Так, в дневнике С.Д.Шереметева читаем: "Я сказал, что почитаю его даровитым оратором, порядочным человеком, но <…> не умным. "Не умный", - повторил [А.В.] Кривошеин" (Дневник С.Д.Шереметева. Запись 25 мая 1909 г. // РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5054. Л. 77).
Ненависть к П.А.Столыпину была глубокой. Даже после смерти, вопреки "О мертвых или хорошо или ничего", С.Д.Шереметев один на один с собой отказывал ему во всём: "<…> этого не глубокого и не умного человека, увлекшегося ораторским искусством при крайнем самомнении и большом высокомерии, при отсутствии даже того "благородства", на кот[орое] охотно указывали, но следа которого не найдешь в его проделках с П.Н.Дурново" (То же. 31 декабря 1911 г. // Там же. Д. 5056. Л. 191).
Вокруг было много мелких, завистливых людей, не прощавших П.А.Столыпину его головокружительной карьеры. И что только они не сочиняли! А.В.Приселков, камергер и чиновник особых поручений, будучи у Богдановичей, "говорил про премьера, что это не премьер, корнет, что в нём ничего нет серьёзного, последовательного, речи его пишутся Гурляндом и К. Сказал он также про Столыпина, что он безволен, что только тогда проявит свою волю, когда его подзадорят". Супруга И.Г.Щегловитова рассказывала, что П.А.Столыпин "более чем когда-либо заразился манией величия, презрительно смотрит на своих коллег, <…> держит себя олимпийским богом" (Три последних самодержца. С. 451, 480 /27 сентября 1908 г. и 5 октября 1910 г./).
Источники: Столыпин П.А. Нам нужна Великая Россия...: Полное собрание речей в Государственной думе и Государственном совете. 1906-1911 гг. М., 1991; Сидельников С.М. Аграрная рефома Столыпина. М., 1973; Правые партии. 1905-1917. Документы и материалы. В 2 томах. М., 1998; Объединённое дворянство. Съезды уполномоченных губернских дворянских обществ. 1906-1916 гг. В 3 т. М., 2001-2002;
Литература: Левицкий В. Правые партии // Общественное движение в России в начале ХХ века. Т. III. Кн. 5. СПб., 1914; Дякин В.С. Столыпин и дворянство (Провал местной реформы) // Проблемы крестьянского землевладения и внутренней политики России. Дооктябрьский период. Л., 1972; Он же. Самодержавие, буржуазия и дворянство в 1907-1911 гг. Л., 1978; Он же. Самодержавие после третьиюньского переворота // Кризис самодержавия в России. 1895-1917. Л., 1984; Соловьёв Ю.Б. Самодержавие и дворянство в 1902-1907 гг. Л., 1981; Он же. Самодержавие и дворянство в 1907-1914 гг. Л.,1990; Кирьянов Ю.И. Правые партии в России. 1911-1917. М., 2001; Бородин А.П. Объединённое дворянство и аграрная реформа // Вопросы истории. 1993. № 9: Он же. Государственный совет России (1906-1917). Киров, 1999; Он же. Столыпин. Реформы во имя России. М., 2004.
А.П.Бородин
